Новая старая сказка

В декабре в Казанском татарском ТЮЗе им Г.Кариева состоялась премьера сказки «Камыр Батыр». Эта постановка оказалась особенной во всех отношениях. Необычна и сама история её создания, и ситуация выпуска спектакля, и наконец, реакция на него критиков и медийных лиц. Он не просто вырос из лабораторного эскиза, как это в последнее время часто случается, «Камыр Батыр» был замешен на дрожжах целых двух лабораторий: II режиссёрской лаборатории «Tamga», проходившей летом 2020 года, и детской (!) драматургической «Лаборатории одной сказки», состоявшейся в августе 2021 года под руководством драматурга, режиссёра, сценариста и педагога Алексея Житковского. На первой из них московским режиссёром Марфой Горвиц и актёрами театра за неделю был создан эскиз будущего спектакля. А на второй детям из казанских школ было предложено на основе известной сказки придумать свою историю Камыр Батыра и его друзей. Алексей Житковский, имеющий большой опыт работы с детьми, умело руководил юными авторами: знакомил их с азами драматургии, проводил тренинги и разборы, в атмосфере свободы и доверия побуждая ребят к коллективному и индивидуальному творчеству. В результате родился ряд уникальных текстов, интересных не только в художественном отношении, но и с точки зрения мировидения и самоощущения современных детей, отражением которых они стали. На основе этих текстов и результатов лаборатории в целом Алексей Житковский создал новую версию старой сказки, которая была представлена на сцене ТЮЗа им. Кариева.

Реальность вокруг нас стремительно меняется. Не так быстро, но необратимо меняется с ней и наше сознание. И вполне понятно, что при обращении к сказке или классическому литературному тексту драматург и режиссёр в первую очередь задаются вопросом, чем они могут быть интересны современному зрителю.  Этот вопрос важен был и для создателей спектакля «Камыр Батыр». Всем известна история мальчика из теста по имени Камыр Батыр, который вместе со своими друзьями, такими же необычными, как он сам, преодолел все препятствия и женился на дочери хана. Марфа Горвиц видит в версии, созданной Алексеем Житковским в соавторстве с детьми, попытку переосмыслить классический сюжет сказки и выяснить, что же сегодня остаётся актуальным, а что стало атавизмом. В результате самой важной для авторов спектакля становится проблема «инаковости» Камыра и его друзей, «попытка вписать себя «другого» в современный суровый мир, полный опасностей и приключений». При этом истории странных батыров удачно перекликаются с популярным среди детей комиксом и фильмом о супергероях «Люди Х». Диалог с современностью этим не ограничивается. Спектакль буквально пронизан реалиями сегодняшнего дня, отсылками к героям аниме-сериалов и прочим культовым персонажам, и сам язык сказки подчёркнуто современен – он пестрит рекламными слоганами, подростковым сленгом, риторическими перлами политиков и модными словечками, такими как «сплин», «депрессия», «хандра», «фрустрация» и пр. В результате сказочные герои, точно на машине времени перенесённые в другую эпоху, пытаются в ней обжиться.

Начинается сказка с того, что скучающий дед Марсель (Булат Гатауллин) лениво переключает кнопки на пульте телевизора и жалуется на свою жизнь пенсионера, одиночество, уныние и сплин. Бабушка Венера (Гузелия Назипова), своими гротескно пышными формами напоминающая персонаж театра кукол, стряпает за столом. И как назло по телевизору передают рекламу подгузников. Старики горюют, в очередной раз сокрушаясь, что Аллах не дал им детей. Но решительная бабушка Венера принимается лепить себе сыночка из теста. И тут начинается волшебство – из теста появляется живая рука, потом нога, а потом и весь младенец, который в буквальном смысле слова растёт, как на дрожжах. Скоро он с лёгкостью поднимет на руки мать и будет как пушинками ворочать тяжёлыми табуретками. Актёр Ильсаф Назипов создаёт смешной и обаятельный образ Камыр Батыра, выразительной мимикой и особой пластикой передавая как наивный и добрый нрав своего героя, так и его телесную сущность – движения батыра напоминают колыхание мягкого теста (хореограф – Алёна Смирницкая, Москва). Комический эффект дополняет и костюм героя – на могучем теле богатыря красуются огромные детские трусы в горошек, а на голове – чепчик для новорожденных. Несмотря на свои размеры, батыр вплоть до своего преображения в финале изъясняется детским языком, говоря о себе в третьем лице и игнорируя окончания: «Камыр хотеть», «Камыр играть», «Камыр искать дом»…  Играя с деревенскими детьми в хоккей, Камыр, не соразмерив свои силы, ранит их, и, по воле возмущённых родителей, его изгоняют из аула. С этого момента раскручивается новый виток сюжета – путешествие батыра по миру и обретение друзей.

Первым Камыр встречает батыра, бегающего быстрее ветра (Ильназ Хабибуллин).  Тот рассказывает ему свою историю. Отец-спортсмен с детства заставлял его бегать. Он бегал до школы, после школы и по выходным. Мальчик не понимал, зачем ему такая жизнь и, больше не в силах терпеть, сбежал из дома. Теперь он скитается один и мечтает о новом доме. Камыр нарекает его Быстрым, и друзья вместе продолжают путь.

По дороге они встречаются с батыром, у которого вместо руки – алюминиевая гофрированная труба (Альбина Гайзуллина). Из трубы, если не заткнуть её тряпкой,  дует ураганный ветер, который сносит всё на своём пути.  Друзья узнают, что родители батыра – музыканты. Отец играет на дудочке, а мать – на трубе, и вот они «выдули» этого удивительного ребёнка Рукотруба. Однажды они забыли закрыть форточку, и тот вылетел в окно. С тех пор он скитается по свету в поисках дома. Товарищи нарекли его Ветром, и вместе продолжили путь.

Следующим на пути им попадается лучник-пацифист, ненавидящий стрелять (Эльдар Гатауллин). Больше всего на свете он любит изучать растения, бабочек и других насекомых. Но за меткость односельчане отдали его в ханское войско, из которого он сбежал. Он не может вернуться ни в родную деревню, ни к хану, и бродит один по миру. От новых товарищей он получает прозвище Меткий, и все вместе они отправляются в путь.

Последним им встречается старик в чудесной шапке (Раис Ахметзакиров). История старика также печальна. Когда он вышел на пенсию, односельчане, по старой деревенской традиции, вывели его за околицу и посадили на пень умирать в шапке-морозилке. Получив от новых знакомых прозвище Мороз и надежду еще немного пожить, старик отправляется с ними на поиски нового дома. 

Чудесные батыры, как мы помним, изначально присутствовали в сказке, а вот их биографии сочинили дети во время лаборатории. И здесь есть, над чем задуматься. В каждой из этих историй звучит тема непонимания со стороны взрослых, одиночества маленького человека. Даже ханская дочь, которой вскоре предстоит появиться на горизонте, объясняет свою жестокость тем, что не знала родительского тепла и с младенчества была предоставлена сама себе. История же старика – отголосок древнего обычая некоторых народов севера, согласно которому ставших обузой стариков изгоняли из общины, обрекая на смерть. В дальнейшем мы поймём, что дело не в волшебной шапке, а во внутреннем холоде, снедающем старика – холоде боли и обиды. Таким образом, Камыр Батыр и его спутники – это компания странных и одиноких, никому не нужных, ищущих дом, но никогда не унывающих товарищей. «Дом – это место, где тебя ждут /, Где тебя любят, / Где тебе рады, / Где тепло и уютно» - звучит в их исполнении бодрый и задорный рэп.    

Марфа Горвиц работала с актёрами этюдным методом. Каждый должен был сам придумать свой образ, что, по признанию исполнителей, было трудным, но чрезвычайно увлекательным делом. Нужно сказать, что актёры проявили здесь недюжинную фантазию. Для каждого образа создан такой изобретательный и остроумный рисунок, что про каждого батыра можно было бы сделать отдельный спектакль. Батыр Быстрый, как разминающийся спортсмен перед стартом, постоянно подпрыгивает на огромных ботинках-пружинах. Девочка-батыр Ветер порхает и колышется в своём лиловом клоунском парике и разлетающемся платьице. Меткий – очень смешная пародия на «ботана». Он сосредоточенно и серьёзно глядит на мир сквозь очки,  при этом за его спиной покачиваются пёстрые крылья бабочки, а из ботинок выбивается зелёная трава. Мороз, как улитка в панцирь, прячется в корпус  старенького холодильника «Морозко». Компания, что и говорить странная, но при этом удивительно симпатичная.

Но ханский дворец, представляющий в спектакле маленькую модель большого мира, отторгает пришельцев. Хан (Булат Гатауллин), его дочь Гульчачак (Гульназ Галимуллина) и окружение хана (Алсу Шакирова, Гузелия Назипова) воспринимают инаковость батыров как аномалию, называя их не иначе как уродами, мутантами и отщепенцами.

В ханский дворец друзья попали, прочитав рекламу: за победу в битве женихов были обещаны сказочный дворец, несметные богатства и рука самой ханской дочери, прекрасной Гульчачак. Камыр Батыр очень заинтересовался дворцом как будущим домом для себя и своих друзей. Кроме того, он влюбился в красовавшуюся на рекламном щите девочку Гульчачак, похожую на персонаж аниме. В результате друзья одерживают победу в битве женихов, но хан со своей дочерью и не думают выполнять своё обещание, а коварным образом пытаются погубить пришельцев. Несчастный Камыр Батыр, от разочарования и обиды за своих друзей, лопается и превращается в обыкновенного юношу.

Последняя сцена представляет собой пекарню в лесу, так называемый Камыр-Хаус – «Дом еды, любви и дружбы».  Камыр Батыр осуществил свою мечту и вместе со своими друзьями создаёт кулинарные шедевры. Звучат забавные, узнаваемые рекламные тексты. Сам Камыр месит тесто, Ветер дует на крылья мельницы, Быстрый доставляет заказы, Мороз отвечает за холодильник, а Меткий занимается рекламой. Отбоя от покупателей нет. И тут происходит неожиданное: раскаявшаяся Гульчачак, сбежав из дома, просит её простить и позволить печь пироги вместе с друзьями. После недолгого колебания Камыр Батыр прощает девочку и «принимает в игру». Таков финал сказки.

Принципу детской игры подчинён весь спектакль. По временам механизм её обнажается. Так, на сцене появляется лес – актёры с деревьями в руках. Рогатина Камыра превращается то в клюшку, то в повозку, то в микрофон, а старый, вероятно, найденный на свалке холодильник «Морозко», становится хранилищем холода у батыра Мороза. Артисты играют не только и не столько своих персонажей, сколько играющих в них детей. И тогда становится понятным, почему грозный хан, не поднимая головы, торчит в телефоне, почему он толкается со своей дочерью, чтобы занять место на троне, а потом они тузят друг друга, катаясь по ковру.  

Весёлый театр абсурда с чудными «Батырами Х», замысловатыми сюжетными перипетиями, карликовым ханством, комической парочкой в лице хана и его дочери, успешным бизнесом героев и необычным хэппи-эндом, на самом деле, представляет собой причудливый срез сознания современного ребёнка – жертвы информационного бума, раздробленности и противоречивости сегодняшнего мира и витающего в нём духа предпринимательства. Отсюда и некоторая намеренная эклектичность спектакля.

Отдельно нужно сказать о сценографии (художник – Мария Лукка, Санкт-Петербург;  видеохудожник – Егор Зубарчук, Москва). Роль декораций играют проекции: на заднике быстро сменяют друг друга картинки, напоминающие детские рисунки. Вот перед зрителем появляются изба и корова, окно и телевизор, а вот уже лес с убегающей тропинкой, а вот фигурки и надписи из культовых мультфильмов. Это лаконичное сценографическое решение с его намеренным «примитивизмом» отсылает к эстетике детского творчества и к визуальным образам, среди которых живут современные дети. Немаловажную роль при этом играет свет (художник по свету – Нарек Туманян, Москва).

Спектакль создавался в тяжелейших пандемийных условиях, когда из-за ковида выбывал то один, то другой актёр, а швея шила костюмы на больничном. И тем не менее он получился – как считает Марфа Горвиц, благодаря внутренней любви. Отношение к спектаклю как дорогому общему делу чувствуется во всём. Так, на татарский язык инсценировку Алексея Житковского перевёл актёр Булат Гатауллин, а его коллега Эльдар Гатауллин сделал для новогоднего представления, предваряющего спектакль, картинки-загадки с образами супергероев. Эту «внутреннюю любовь» и тепло чувствует юный зритель – спектакль пользуется большой популярностью.

Но удивительно, что на фоне зрительского успеха критика отреагировала на эту работу театра в целом  негативно. Наряду с замечаниями по существу, были упрёки и вовсе удивительные: кто-то обвинил театр в дискредитации идеи дополнительного образования, кто-то - в попрании семейных ценностей  – очевидно, памятуя о предыстории батыров Быстрого, Ветра и Меткого. А кто-то вообще усмотрел во взаимоотношениях героев проявление детской сексуальности. К последнему трудно относиться всерьёз. Давайте тогда осудим педофилию, а заодно и геронтофобию Волка из «Красной шапочки», эскапизм Колобка или перверсивное поведение бедной падчерицы из сказки «Морозко», страдавшей от тирании мачехи и нежно любившей своего батюшку. Но что касается трактовки образов, то не стоит забывать, что мы имеем дело с видением детей. Так что претензии не к театру, а к нам самим, ведь детские истории суть проекция  мира, в котором живут наши дети, квинтэссенция того, что обрушивается на них из интернета, телевидения, что они ежедневно наблюдают в поведении взрослых. И если дети, ставшие жертвами родительских амбиций, разводов или нетерпимости окружающих, бегут из дома, то впору задуматься о том, что МЫ делаем не так и каково приходится нашим детям в мире, в который мы их, порой бездумно, бросаем. В этом смысле спектакль кариевцев уникален: в форме увлекательных и забавных сказочных перипетий, весёлой и остроумной игры, он даёт возможность высказаться самим детям, приоткрывая для нас, взрослых, мир их фантазий, надежд, драм и переживаний. И в этом, помимо яркой театральности спектакля и кроющихся за ней важных и серьёзных смыслов, мне видится его безусловная ценность.

Фото Пресс-центр театра им.Г.Кариева