МУЗЫКАЛЬНЫЙ ЦВЕТОК ПО ИМЕНИ РЕЗЕДА

Замечательный татарский композитор Резеда Ахиярова - автор многих произведений в разных жанрах. А любителям оперы и балета запомнились её выдающиеся оперы «Любовь поэта» и «Сююмбике» и потрясающий балет «Золотая Орда» - эксклюзив, с большим успехом идущий в Татарском государственном академическом театре оперы и балета имени Мусы Джалиля. 1 июня Резеда Ахиярова отмечает юбилей. Наша беседа посвящена разным аспектам жизни и творчества известного композитора.

– Резеда ханум, имя Резеда в переводе с латинского языка означает «исцеление». Как Вы считаете, дар исцеления Вам присущ?

- Есть цветок резеда. Мои родители назвали меня Резедой «в честь» цветка, я думаю. А насчет исцеления… Любая музыка исцеляет в какой-то степени, не только моя. Музыка благотворно действует на человека. Так что в предположении  о целительных качествах моего имени есть доля истины.

– А ещё для имени Резеда, согласно справочника имён, характерны аккуратность, рассудительность, упорство.

- Без этих качеств невозможно быть композитором.

– Вы действительно начали сочинять музыку с 7 лет? 

- В 7 лет я поступила в музыкальную школу. Я стала играть на скрипке, но был общий предмет – фортепиано, и, когда мне купили инструмент, я начала пробовать чёрные и белые клавиши и хотела что-то извлечь из них, не имея навыков игры на фортепиано. А потом, когда я уже знала, как нужно играть, я стала сочинять. Мне мама давала задание: «Как бы ты изобразила шум ветра, грозу? Лунный свет?», и я старалась изобразить это в звуке. Я окончила музыкальную школу как скрипачка, но дальше училась уже как теоретик – музыковед. Композицией со мной занимался Блинов Лоренц Иванович. Это было впервые в Казани, чтобы композицию преподавали в музыкальной школе. Но к тому моменту я уже сочиняла, поэтому стала ходить на его уроки.

– Вы как-то сказали, что после того, как Вы услышали произведение Блинова «Струения мигов», он Вам показался человеком с другой планеты. А в чём это выражалось?

- Лоренц Иванович сочинял авангардную музыку, додекафонные опусы. Он увлекался этим в молодости. А сейчас он пишет другую музыку.

– Сочинение музыки – одно из самых больших таинств в искусстве. Где у Вас рождаются звуки? В голове? В душЕ? В пальцах? Каким образом Вы слышите мир?

- Я иду от многих факторов. Всю тайну рождения музыки словами выразить невозможно. Если мне дают хороший текст, он пробуждает во мне разные чувства. Я сажусь за инструмент и сразу могу этот текст петь, играть. Во мне обязательно должна зародиться эмоция. Если эмоции нет, никакая музыка не рождается. Бывает, что озарение приходит, когда я вижу красивую природу или пребываю в хорошем настроении.

- Обе Ваши оперы и балет «Золотая Орда» написаны на либретто Народного поэта Татарстана Рената Хариса. Как Вы с ним познакомились?

- Еще в детстве я начала писать песни, и мама повела меня в детскую газету «Юный ленинец», чтобы в газете напечатали мою песню. А Ренат Магсумович Харис тогда работал ответственным секретарем этой газеты и опубликовал мою песню на стихи поэта Файзуллина.

Тогда мы с Ренатом Харисом и познакомились, но потом долго не общались. Когда я уже окончила консерваторию, на одном из пленумов Союза композиторов исполнялась моя симфоническая сюита. Ренату Харису та сюита очень понравилась, он подошел ко мне и спросил: «Ты пишешь песни?». В то время он был заместителем министра культуры Татарии. Я отвечаю: «Пишу». Он пригласил меня в Министерство культуры, которое тогда находилось в Кремле. И с того момента – 1981 года – мы стали сотрудничать. Песни были на татарском языке. На русском тоже были, но немного.

- Вы же прекрасно говорите по-русски. Почему Вы не писали песни на стихи русских поэтов?

- Потому что я жила в Татарстане и все певцы пели только по-татарски. Ренат Ибрагимов пел и по-русски. А остальные – только по-татарски. Русские песни не были востребованы здесь. Кстати, очень зря.

- Почему сейчас нет песен, которые бы пела вся страна?

- Наверное, общество стало другим. Мир изменился. В нашей стране перестали ставиться определенные идеологические задачи. Сейчас всё идет на обогащение певцов и отдельных музыкантов и музыкальных групп, искусство превратилось в коммерцию. Раньше душа раскрывалась в песнях. Ни одно застолье без песен не обходилось. А сейчас молодое поколение за столом не поёт.

– А Вы пишете песни на конкретных исполнителей?

- Да, часто. Например, я много написала для Венеры Ганеевой. Я вижу, как певцы преподносят себя на сцене, какой у них стиль и пишу именно под их стиль.

– Как Вам удалось совмещать сочинение музыки с семейными обязанностями? Не мешало одно другому?

- Женщинам всегда приходится довольно трудно. Но, наверное, мне помогла внутренняя организованность. Конечно, не просто писать музыку и сохранить семью, и чтобы ребенок был сыт, обут, одет и выучен. Это все требует много времени от женщины. Но, во-первых, дочь родилась, когда мне был 21 год. И, когда пошли серьезные заказы, она стала взрослой. У меня не было проблемы выбора: потратить время на ребенка или на работу.

– Повлияло ли рождение дочери на сочинение музыки в том или ином смысле?

- На меня это мало повлияло. Единственное, я сочинила колыбельную. Даже несколько. Но поскольку я люблю детей, то у меня есть много детских пьес для фортепиано и скрипки, для фортепиано и флейты. 

– Как Вы себя ощущаете – татарская женщина в европейской музыкальной жизни?

- Я узконационально не мыслю. Хотя я – татарский композитор, обожаю татарскую речь, татарскую музыку, все традиции. И очень почитаю всё, что принадлежит культуре моего народа. Но у меня нет зацикленности только на всём татарском. И оба моих мужа были не татары.

– А чему Вас научила музыка – своя и чужая?

- Моя музыка научила меня выражать свои чувства, быть раскрепощённой. Внутренней свободе научила. Когда я сочиняю музыку, у меня нет никаких преград или границ. То есть, я абсолютно свободна в этом. А чужая музыка научила меня многому. Она показала мне обилие жанров, обилие всяческих стилей, традиций, манер. Очень много мне дала музыка, прослушанная мной на протяжении моей жизни. И до сих пор даёт, она питает меня. Я с уважением отношусь к той музыке, к тем композиторам, которые ее создали. Это не просто слова, это в моей душе так.

– Если бы Вам заказали русскую оперу, Вы бы взялись за неё?

- А почему нет? Меня не сковывает национальный сегмент. В «Сююмбике» весь второй акт – русский. Скорее, татары меня могут упрекать, что я не слишком татарская в чем-то. Тема Сююмбике мне всегда нравилась, но она не всегда нравилась Ренату Магсумовичу. Поэтому первой нашей оперой стала не «Сююмбике», а «Любовь поэта».

– Вы действительно писали оперу «Сююмбике» всего около трёх месяцев?

- Да, я записывала музыку в течение трёх месяцев. Но до этого я зрела целый год и у меня было много набросков. Сложилась непростая ситуация. 5 марта я заключила договор на написание «Сююмбике», а 2 июня у меня умирает муж. А до этого я потеряла родителей. И после трёх смертей дорогих мне людей я год вообще ничего не могла делать, я только наброски писала. Я думала только о том, что произошло. Театр, возможно, даже считал, что я после череды своих трагедий не смогу оперу написать. А я через год села и железно себя заставила.

– Теперь от практики давайте перейдём к теории. Что такое искусство? Если бы Вас попросили написать определение для словаря, что бы Вы написали?

- Искусство – это то, что дает человеку быть человеком, духовно наполняет его.

– В чем разница между гением и талантливым человеком?

- Гений – на голову выше всех по масштабу таланта, у него особый дар всё в себе соединять. Мне кажется, что это определяет гениального человека. Простыми средствами гений может запасть в душу очень большому количеству людей.

Взять Пушкина. Среди его современников была много рядовых поэтов, много деятелей культуры и искусства того времени. И он смог впитать в себя всё. И стать выше всех. Так же и Чайковский. Даже не знаю, сможет ли кто-нибудь когда-нибудь в российской культуре стать таким композитором, как Чайковский. 

- По Пушкину, гений и злодейство – две вещи несовместные. А по–Вашему?

- Настоящий гений чист душой. Какие-то незначительные негативные особенности могут быть у гениев. Но не думаю, что гений пошел бы на злодейство, на крупную низость. Гений  - это гений. А злодейство –  всё, что злобствует. И противостоит этому гению.

– Есть ли зло в искусстве?

- Зло в каком понимании?

- В любом.

- Зло существует в искусстве. Зло – это ревность, это зависть. Такие пороки человека, которые в мире искусства тоже есть. Мы не сможем сказать, что такое доброта, если нет зла.

– У Бориса Пастернака есть известное стихотворение «Быть знаменитым некрасиво». Почему он так сказал? Ведь знаменитость – это признание заслуг.

- Почему он так сказал, не знаю. Ничего отрицательного в этой фразе не вижу. Наверное, всемирная знаменитость мешает оставаться самим собой, принадлежать себе. Знаменитости должны считаться с условностями. Узнаваемость тоже иногда мешает.

– А на Вас как влияет Ваша знаменитость?

- Мне это не особо мешает в жизни. Даже приятно, когда на улице просят автограф или сделать селфи со мной. Иногда вредит – отнимает время и у некоторых людей вызывает зависть.

Беседу вела Людмила Лаврова (Санкт-Петербург)

Фото из архива Резеды Ахияровой